Амор болеет. Безучастна донна.
Отчаянье в свой час идёт тоску
сменить, когда прижата сталь к виску,
прости меня, тень Данта, телефона.
Всё перемёрло, что ли?! Персефона
одела в саван город на бегу,
и головы окрест, и по глотку
жизнь, тающую в пустоши бетона.
Плеск ярости, запруда сожалений
и толща льда в июле меж людьми,
и омут гнева — даром, что ключа нет
напиться, изучаючи сажени
окольных троп… Ну ладно, ладно мы,
а Бог тебе всегда ли отвечает?