Любовь — а не истерика? Уверен,
стихослагатель, стало быть, и враль,
обыкший комариную печаль
в трагедию рядить, что сивый мерин?
Достоин ли её? Ни в коей мере.
Но — стать достойным. Этого не жаль.
Впервые плейстоценовую даль
окидывали мы глазами зверя.
Как трудно превращение, как шерстью
покрыто сердце, как язык убог,
а там и смерть, и заново ребёнок
пытается идти во тьме нашествий
да эпидемий… Руку подал Бог,
невидимый за сетью перепонок.