…недоверчиво и как внезапно! Потом
он за сутки в сумрачный глинозём
обращается. Плавится береста
междустрочных сомнений. Слепые бюсты
обживают присутственные места
безголосого захолустья.

Ну же, юные подпоручики фальши,
ваш черёд. Ни желчи, ни сил
не жалейте. Мол, нищим жил
посреди — как их там? — мещан
с обывателями. Льнул к асфальту
одиночества вусмерть пьян.

Травить ли, печатать? Удобный случай
непристойности дольнего перед горним
вспомнить, да убоится всяк.
Над тростником смирения непокорный
ветер в клоки разрывает тучи
глухого грядущего… Здесь был — чудак.

То ли мел на скале, то ли свежий мат
на гаражном листе, то ли кровь
на костяшках. Книги —
пыльные узники библиотек, а над
срезанным стеблем — пыльца — любовь —
как ни рифмуй… Аut nihil.