Поэт — и слон в посудной лавке мира,
всеведущ — и не в силах превозмочь
сердечной пагубы, чему точь-в-точь
обучен сызмальства любой проныра.
Мутанты мы, и сонная квартира
нас выгоняет заживо в ту ночь,
где светский раут памяти охоч
до пошлости и уж рассохлась лира.
Да, вымирать пора. Зачем же с краткой
избыточностью тянется игра
слепой природы? Днесь и присно сила
творения ещё глагол украдкой
вручает, окликает со двора, —
и высыхают новые чернила.