Глава 20. Февраль

Холодно. Втридорога. Озверело.
Засветло в очередях то и дело
матом шинельным полна мотня.
Лес костылей. Гулкий и ковкий
сплав демонстраций и забастовок
закаливается день ото дня.

— Марту такому никто не обрадуется…
— Хватит нам тыкать! Мы не скоты…
— Морозить волков — под сорок три градуса…
— Закрыли завод — не закроете рты…

— Паровозные трубы… полопались… обледенел
подвижной состав… хлеб на перепутье… но…
— Не бойтесь! Министр наших внутренних дел
совещается с духом Распутина…

— Да из чего гоношится так Риттих?..
Россия стояла и будет стоять!..
Заговор мерещится? Не смешите…
Охранит Государя Господняя рать… —

Не столько голодом, сколько слухом
полнится Петроград. Зло и глухо
перебарываются страх и стыд.
Случайно подобран, за всё благодарен
в окна запертых булочных и пекарен
ключом булыжник летит.

— Успех! К Мейерхольду не прорваться…
— Роскошь декора чудна и нелепа…
— Что ещё надо тут оборванцам?..

— Хлеба! — Хлеба!

— Господа! Сей же час продовольственные запасы…
— Что вы лезете без удержу и терпежа?
Дабы не мешать действовать массам,
хлеб можно и придержать. —

Путиловский… Обуховский… Ижорский…
выходят за други своя — под жестким
прищуром казаков. Цель близка.
День ото дня всё гуще и злее
толпы и выкрики. Ярче алеют
флаги. Громче ропщут войска.

— На фронт не желаем! Штыки развернём-ка…
— Оружье-то вот оно! Зашибу…
— Долой Протопопова! Долой немку!..
— Прикажут опять разгонять толпу…

— Разговоры в строю! Все под прицелом…

— Хватит уже! Настрелялись в народ…
— Братцы, бастуй! Кровопийц-офицеров
бейте! —
     Секунда — и штык в живот.

— Коли его все! У-у, попался волк…
— Теперь-то уж не пойдёт к блядям…

— Взбунтовался Волынский гвардейский полк…
— Не стреляют, агитируют по площадям…

С Выборгской стороны от рабочих
всё почернело. К ним сверхурочно
подвигается видная за версту
гуща солдат. Вполоборота
залпом? — но нет! — на линии фронта
братаются — на Литейном мосту.

Всё перемешано, и драться не с кем.
Мартовский воздух пьянит и орёт:

— На Невский! — На Невский!
— За нас казаки! — Казаки за народ!

———————————————————

— У начальника штаба в друзьях кадеты…
— Не вопреки, только благодаря…
— А если царь не пойдёт на это…
— Можно заменить и царя…

Императорский поезд уже под парами, готовый
отправляться назад
в девятнадцатый век. Утром выехать из Могилёва,
никогда не прийти в Петроград.

— Самоубийственно. В сердце пожара…
— Бог даст, ничего. Пускай поезжает…

Скрип сапог на перроне. Честь отданная утихла,
и на выдохе — лёд.
К неизвестности. Двое суток без связи. На рельсовых стыках
новый век настаёт.

— Судьба России решится вскоре,
а он сбегает к семье из-за кори…

Манифесты, парады, приёмы, петиции — мало-помалу
лыко в строку плелось заодно,
пелись гимны, молебны, ползлось по ухабам и встало
днесь на станции Дно.

— Разговор должен быть скор и краток…
— Условия тяжёлой войны…
— Пора нам давно навести порядок…
— Разногласия с Думой устранены…

На котурнах истории генерал Рузский
Николай Владимирович, а за ним в свой черёд
не то дьявол над ухом, не то русский
бунт, не то православный цареубийца-народ.

— Самодержавие разрушительно для страны и много
бедствий сулит, говорю без прикрас…
— Я ответственен перед Россией и Богом…
— Сейчас не время для фраз…

Не докладывает! куда! человечьим лаем
загоняет дичь и рычит опять…
— Царь царствует, правительство управляет…
— Я не готов этого понять…

Хороши генералы… телеграфная ижица…
глаза сверкают, хоть свет туши…
— Вспомните Павла. Если не подпишите,
я не отвечаю за вашу жизнь…

…красные флаги на баррикадах…
— Отрекайтесь!

…убеждают без устали, тычут в карту…
— Отрекайтесь!

…о присяге забыли, одни приказы…
— Отрекайтесь!

К лучшему, впрочем. Уеду в Ливадию. Прошу покорно
управляться в свою
разночинную голову. Наконец-то оставят в покое
меня и мою семью.

— Ваше Величество! Имя исправлено…
— Михаилу не по плечу риски Авеля…
— В тексте на этот счёт мало ясности…
— Отрок-то не усомнится в опасности…
— Лишь цесаревичу вверит Россия…

— Я не готов расстаться с сыном.

Далее     Назад     К оглавлению