— Боролись — за что? Не всё ли равно —
и гибли — за что? Всего-то: опричь
Аликсандрины Фёдоровны
стал Александр Фёдорович!
— Сколько можно кричать и ломаться…
— Истерик… Ходячая декламация…
— На двух стульях сидит враскоряк…
— Уж либо с буржуями, либо на дне…
— Какой-то постриженный дурак,
пути в нём нет…
— Войну так не выиграть: балетки, чешки…
— Твёрдая рука надобна вдвойне…
— Министры — куда! Языками чешут…
— Генерала бы на белом коне…
— Трёх элитных дивизий вполне достанет…
— Оцепить весь центр — и ни гу-гу…
— Сброд разбежится, несколько зданий…
— Поворочать бы шашкой на скаку…
Квартальный порядок — ежели вкратце.
Свобода лакейства — слишком свойственна.
Будет ли — и когда? — всё держаться
на свободе достоинства?
На свободе — крови, лжи и плача?
На свободе — ненависти и силы?
— Главнокомандующим назначен
генерал от инфантерии Корнилов!..
— По всем ухваткам ведь это форменный
диктатор! Устроит он вам парад…
— Навести порядок — и вся платформа!
— Что вы, несомненнейший демократ!
— Блажен муж, иже не иде… — и нам не надо…
— Совет рачьих и собачьих депутатов…
— Марату — поздно, Бонапарту — рано…
— Сердце тигра и ум барана…
———————————————
Казаки — на большевиков, инородец — на инородца,
за наганы и маузеры берётся братия…
— Когда уже, наконец, изберётся
Учредительное Собрание?
— Собрание каких-никаких, но свиней —
среди бесовского вихря идей…
— Даёшь каждому матросу по рублику,
а не то удавим живьём!
— Даёшь демократическую республику
с хорошим царём!
— Что совет, что кадеты… понять пора бы…
— К чёрту аннексию! Опять баба!..
— Сила — в правде, а в правде — сила!..
— С нами Господь Бог и Корнилов!..
— Для заключения достойного мира без опасений
великой и свободной отныне России
необходимо вернуться к старому
проверенному рецепту: первая армия в окопах ведёт бой,
вторая — в тылу, задача третьей армии —
подвозить пополнения к передовой.
— Всё едино, что хлеб, что мякина…
— Того же винца, да с нижня́го конца…
— Сегодня полковник, а завтра покойник…
— Больно погоны тесны и стары…
— Рубят и топоры
до поры…
— Актёришка Керенский за разными масками
пытается пламя тушить поленьями.
— Непременно повешу любого германского
шпиона, во главе с Лениным!
Выстраивает Кабарду и Чечню
генерал на белом коне.
Преданный штатскими, молвит: «начну!»
генерал на белом коне.
Дикой дивизии всё равно ведь, куда,
не впервой же брать города.
А бунтовщикам — разбегаться, когда
лавой накатывается орда.
Отдан приказ — и стих в тишине,
и докладывают в первый раз
генералу на белом коне,
что не исполняют его приказ.
— Либо на месте, либо назад!..
— Не выступим на Петроград!..
— Дивизия не пойдёт одна!..
— Это — не наша война…
———————————————
— Смертная казнь — и та не годится
для целого фронта, ведь не разглядеть его…
— Сдали Ригу! Теперь граница
как во времена Иоанна Третьего…
— Нынче орудовать станет не вилами
пролетариат… Сорок тысяч штыков!
— Право, стоило ли сажать Корнилова
на нары выпущенных большевиков?..
— Поверить — кому? Снять мерку — с кого?..
— Всё по-дурацки, да по-скотски…
— Долой жида Керенского!..
— Да здравствует Троцкий!..
— Царь, буржуи — всё одне,
поднажми да налетай!
— Эх, братушечки, ко мне,
босота и пролета!
— Бабка надвое сказала:
либо сын, либо дочь…
— Пулеметами с вокзала
революции помочь…
— Либо дождь, либо снег,
либо будет, либо нет…
— Любо, любо плясовую
под господский обед…
— Всех бы в общую кутью
грамотеев, богатеев,
под одну пустить статью,
да и закопать затею!
В обтянутых скулах и мёрзлых квартирах —
только одно: мира!
В запавших глазах фронта и тыла —
только одно: мира!
— Рост их популярности слишком заметный…
— Советы на местах — большевицкие…
— Правительство народной измены!..
— Эсерам и меньшевикам шевелиться бы…
— Знакомы ли вы с этим другом народа?..
— Как-то послушал его нечаянно…
— Помесь Марата и Савонаролы…
— Забыли добавить к ним Нечаева…
— Это ты про кого? Про Ильича?!
— Это — нашего сукна епанча!
— Реквизировать и по-де-лить!
— Мира! Хлеба! Земли!
Изгвазданный гогами и магогами
муравейник бесчисленных глоток и лиц,
бывший, пылающий всеми окнами,
институт благородных девиц.
— Архиважно немедленно выступить, так как
дело выигрышно, карта правительства бита.
— Революция — не про силу атаки,
а про готовность защиты. —
Там, где слово — легчайшая из работ,
ожидается дело — никаких полумер.
Закон истории: вслед за Мирабо
появляется Робеспьер.
— Победы одерживают не стародавние
бредни — но люди, хоть малая часть их.
— Вооруженное восстание
и захват власти!
———————————————
Прокламации лепятся на купорос
новым «Наполеоном». Печатных угроз
не счесть по столбам — а всё не висельники
шелестят. Кругом дезертиры —
в окоп не отправить, даже не выселить
из парадных. Грязно и сыро.
Почта, банки, вокзалы — кругом отряды,
одни — перебежками, другие — крадучись.
Фея Драже — в Мариинском театре,
в Народном доме — «Дон Карлос».
Щетина дождя — на щеках площадей.
Трамваи облеплены репьями людей.
Фасады и площади недоверчиво
заливает восстание. Не сразу
приходит время, глубоким вечером,
дворцу — цвета пламени и мяса.
Выстрелы вмешиваются в постановку
старорежимного режиссёра.
Оперой новой, балетом новым
прошлое нас порадует скоро.
Осколки стёкол — и тут же залп
«Авроры» страхом пронзает зал,
а на крыше — покойные и лаковые
от ливня — лук Аполлона, копьё Минервы —
олимпийские боги одинаково
освещают путь хищника и жертвы.
Ктό там стоит? Не клянёт судьбу
и последние времена не ругает?
Человек — со шрамом на лбу,
скрещенными на груди руками.
— «Место моё — не у дворца,
а у творца…» —
Едва промолвишь — устами Гектора,
как рядом, в туннеле кинопрожектора
мелькнёт лицо — по-чёрному красным…
— «Петька! Мурашов! Стой!» —
…но вал толпы увлекает всех разом
и в историю несёт за собой.
У кованых решёток бурлит
и протискивается орда
сквозь завитушки. Сломана бровь
и раззявлен рот. Дворцовый гид
оставляет на остриях оград
лоскутья и кровь.
— Не пора ли сдаваться, юнкера?..
— Экскурсия прошла на ура…
— Дождёмся рассвета, товарищи… — Лучше
поменять заранее знамя… —
Мы идем слишком быстро. Наши души
не поспевают за нами.